I had the weirdest nightmare about popcorn.
читать дальшеОт жара кружилась голова, но парень всё равно не отходил ни на шаг. Пожарные уже установили оцепление вокруг горящего Дома, за которым толпились жители соседних многоэтажек. Кто-то причитал, как же такое могло случиться, кто-то ворчал, что давно пора было дом снести, всё равно там никто, кроме бомжей, последние лет пятьдесят лет не жил. Остальные же просто получали откровенное удовольствие от невиданного ранее зрелища.
Парень стоял куда ближе к Дому, чем было позволено. Его никто не замечал. Потому что сейчас он не хотел, что бы люди его замечали. Он хотел остаться наедине с умирающим Домом. Время от времени мимо него бегали пожарные, создавая видимость бурной деятельности. На самом деле никто и не думал тушить
Дом. Он уже давно отжил свой век, и двухэтажная развалюха среди стройных многоэтажек лишь мозолила глаза. Местные бабки уже давно писали в мэрию, чтобы Дом снесли, а на его месте построили детскую площадку для их внуков. Мэрия в ответ грозилась выполнить их просьбу, но почему-то всегда мешали какие-нибудь обстоятельства.
Больше всего удовольствия получали именно великовозрастные внуки. Вчера они решились на самую рискованую авантюру в своей жизни. Они натихоря залезли на второй этаж - именно туда, где, по слухам, убили последних хозяев Дома, а лет пятнадцать назад там повесился юноша. Там юные мастера поджога и установили самодельное устройство, которое в определённое время должно было поджечь верёвку, а уж по той огонёк спустился на дощатый пол.
Вообще было удивительно, что Дом всё ещё держался. По идее, старое сухое дерево должно было сгореть почти моментально. Но Дом был упрямым. Так немощные старики живут из одной только упрямости. На этой безосновательной воле к жизни Дом и держался с тех пор, как остался совсем один.
Именно эта воля к жизни и привлекла когда-то паренька. Ещё будучи мальчишкой, он с восхищением смотрел на мрачное здание, о котором рассказывали разные страшные истории. Другие мальчишки боялись и недолюбливали Дом. А потому издевались над ним. У них была проверка на смелость - одну ночь каждый должен был переночевать на втором этаже, в комнате, где и были обнаружены тела убитых хозяев. Те, кто был похитрее, ночью через окно покидали Дом, ночевали в парке, а под утро возвращались на место, и объявляли, что ничего страшного нет. Кто поглупей, пытались по-настоящему заснуть, но Дом принимался скрипеть досками, хлопать дверьми и ставнями, осыпать пылью незваного гостя, и за всю ночь тем так и не удавалось сомкнуть глаз.
Настала очередь паренька. Отказ от испытания сулил позорное клеймо труса. И он пошёл.
---
"Извини".
"Я правда не хотел. Но ты же знаешь, почему я пришёл. Я боюсь, что надо мной будут смеяться".
"Разреши мне просто остаться здесь на одну ночь. Я не буду тебе мешать".
Дом задумчиво молчал.
"Пожалуйста".
Мальчик понимал всё, что Дом ему говорил. Он даже понимал его настроение. Он сердито ворчал, но на самом деле ему было приятно, что к нему впервые зашёл не наглый самоуверенный малец, каких он уже насмотрелся. Чтобы понимать Дом достаточно было слушать его тишину.
"Спасибо тебе".
"Извини, можно с тобой ещё поговорить? Я не хочу мешать...".
"Ты сильный. Ты никого не боишься. Научи меня".
---
Мальчишки уже беспокоились. Уже десять утра, а испытуемый всё ещё не вернулся. Не было его и в парке, и у моря, и дома его неожиданно трезвый отец понятия не имел, куда тот мог подеваться. Проверили все нычки. Наконец, решили посмотреть - вдруг он до сих пор в Доме? Только что он там забыл, время испытания уже закончилось.
Они нашли его там. Он лежал на полу, с закрытыми глазами и не шевелился.
- Может, он того, окочурился?... - высказал общую мысль кто-то.
Старший мальчик ткнул лежащего палкой. Тот зашевелился.
Он просто спал. Шероховатые доски пола были неожиданно тёплыми и удобными.
Уже уходя, паренёк вздрогнул. Дом разрешил ему приходить ещё, если станет трудно. Такого подарка он не ожидал.
---
С тех пор он ещё не раз пользовался этим разрешением. Дом действительно научил его быть сильным и никого не бояться. Правда, с тех пор люди считали его излишне резким, закрытым и циничным, и вообще странным, но парню было всё равно. Этому его тоже научил Дом.
Бывало, что он приходил несколько дней подряд. Бывало, не появлялся по полгода. Бывало, что снова ночевал на тёплых шероховатых досках. Но никогда не злоупотреблял оказанной ему привилегией, и приходил только когда ему действительно было тяжело и плохо. Слишком он уважал своего учителя, чтобы донимать того по пустякам.
Иногда Дом рассказывал ему о себе. Рассказывал, какие у него были хозяева, каким был он сам, какие времена помнил. Тема смерти хозяев, по обоюдному негласному согласию, не затрагивалась.
Чаще они оба молчали. Тишина Дома была идеальна для того, кто хотел собраться с мыслями. Дом мог подсказывать решения каких-то проблем, но никогда не указывал на них прямо, предоставляя ученику возможность подумать самому.
И всё же были ситуации, когда Дом никак не мог помочь парню. Ведь Дом всё равно дом, а не человек. Единственное, что Дом мог сделать - это согреть его теплом дощатого пола.
Но однажды...
---
Это был единственный раз, когда Дом видел его плачущим. Его, кого он научил быть сильным.
"Да что ты вообще можешь понимать, старый клоповник!"
Это был единственный раз, когда парень посмел говорить с Домом в таком тоне. Раньше он бы и думать не смел о нём так. А сейчас ему было наплевать.
"Знаешь что? Сейчас я уйду, но скоро вернусь".
Он не сказал Дому, что он задумал. Хотя Дом спросил. Он просто вылез в окно.
Вскоре он действительно вернулся. С верёвкой и мылом.
"А вот и посмею".
"Ты не понимаешь. И не поймёшь. Ты даже не человек".
"Ради кого?".
"Что может быть хуже? Хуже не бывает!"
Старая табуретка упала на пол.
---
Поначалу было трудно. Понять, что жизнь закончилась, и началось бессмысленное существование он смог уже глядя на некогда его тело, качающееся на верёвке. Другое дело, он не знал, что делать и как... существовать дальше?
Дом предупреждал его. А он не верил.
Он стал дорог Дому. Дома, потерявшие хозяев, умеют дорожить близкими людьми. Это не дало парню умереть в полном смысле этого слова. Он стал Призраком.
Как и всякий призрак, он был таким, каким его хотел видеть тот, кто не дал ему умереть. То есть, в принципе, изменилось мало. Он был таким, каким его знали люди ещё при жизни. Другое дело, что собой он больше не был.
Через какое-то время - у него теперь было в избытке времени - он свыкся со своим новым положением. Даже начал получать от него какое-то странное удовольствие.
Теперь его существование зависело от Дома. Пока жив помнящий его Дом, он будет существовать. Любой призрак боится смерти.
---
Призрак отвернулся от огня, бьющего прямо в лицо.
Одна женщина в толпе смотрела прямо на него. Он знал её. Призраки всегда друг друга знают, даже если никогда не встречались.
В отличие от него самого, она жила как любой обычный человек. Потому что муж её считал обычным человеком. Когда-то она попала под автомобиль, и муж слишком любящий её муж не дал ей умереть. С тех пор - якобы перенёсшая клиническую смерть, чудом откачанная врачами. Её существование продлится лишь пока муж жив и любит её. Если он разлюбит её или умрёт - то умрёт и она.
"И жили они долго и счастливо, и умерли в один день" - как-то отвлечённо подумал Призрак, отворачиваясь от женщины. Женщина тоже от него отвернулась. Призраки недолюбливают друг друга.
Бросив последний взгляд на пламя, Призрак направился к морю.
В ушах у него торчали затычки плеера. Музыка сопровождала его ещё по жизни, а теперь он и существовал с нею.
"A lonely soul,
An ocean soul..."
"А пойду-ка я к морю".
На набережной было почти безлюдно. Сейчас его уже могли видеть, таиться было незачем.
Он отсюда чувствовал, как рушатся старые балки.
Интересно, сколько он протянет после?
Может, у него даже заплакать получится...
-------
Нельзя оставлять меня скучать наедине с клавой и микробами...
Парень стоял куда ближе к Дому, чем было позволено. Его никто не замечал. Потому что сейчас он не хотел, что бы люди его замечали. Он хотел остаться наедине с умирающим Домом. Время от времени мимо него бегали пожарные, создавая видимость бурной деятельности. На самом деле никто и не думал тушить
Дом. Он уже давно отжил свой век, и двухэтажная развалюха среди стройных многоэтажек лишь мозолила глаза. Местные бабки уже давно писали в мэрию, чтобы Дом снесли, а на его месте построили детскую площадку для их внуков. Мэрия в ответ грозилась выполнить их просьбу, но почему-то всегда мешали какие-нибудь обстоятельства.
Больше всего удовольствия получали именно великовозрастные внуки. Вчера они решились на самую рискованую авантюру в своей жизни. Они натихоря залезли на второй этаж - именно туда, где, по слухам, убили последних хозяев Дома, а лет пятнадцать назад там повесился юноша. Там юные мастера поджога и установили самодельное устройство, которое в определённое время должно было поджечь верёвку, а уж по той огонёк спустился на дощатый пол.
Вообще было удивительно, что Дом всё ещё держался. По идее, старое сухое дерево должно было сгореть почти моментально. Но Дом был упрямым. Так немощные старики живут из одной только упрямости. На этой безосновательной воле к жизни Дом и держался с тех пор, как остался совсем один.
Именно эта воля к жизни и привлекла когда-то паренька. Ещё будучи мальчишкой, он с восхищением смотрел на мрачное здание, о котором рассказывали разные страшные истории. Другие мальчишки боялись и недолюбливали Дом. А потому издевались над ним. У них была проверка на смелость - одну ночь каждый должен был переночевать на втором этаже, в комнате, где и были обнаружены тела убитых хозяев. Те, кто был похитрее, ночью через окно покидали Дом, ночевали в парке, а под утро возвращались на место, и объявляли, что ничего страшного нет. Кто поглупей, пытались по-настоящему заснуть, но Дом принимался скрипеть досками, хлопать дверьми и ставнями, осыпать пылью незваного гостя, и за всю ночь тем так и не удавалось сомкнуть глаз.
Настала очередь паренька. Отказ от испытания сулил позорное клеймо труса. И он пошёл.
---
"Извини".
"Я правда не хотел. Но ты же знаешь, почему я пришёл. Я боюсь, что надо мной будут смеяться".
"Разреши мне просто остаться здесь на одну ночь. Я не буду тебе мешать".
Дом задумчиво молчал.
"Пожалуйста".
Мальчик понимал всё, что Дом ему говорил. Он даже понимал его настроение. Он сердито ворчал, но на самом деле ему было приятно, что к нему впервые зашёл не наглый самоуверенный малец, каких он уже насмотрелся. Чтобы понимать Дом достаточно было слушать его тишину.
"Спасибо тебе".
"Извини, можно с тобой ещё поговорить? Я не хочу мешать...".
"Ты сильный. Ты никого не боишься. Научи меня".
---
Мальчишки уже беспокоились. Уже десять утра, а испытуемый всё ещё не вернулся. Не было его и в парке, и у моря, и дома его неожиданно трезвый отец понятия не имел, куда тот мог подеваться. Проверили все нычки. Наконец, решили посмотреть - вдруг он до сих пор в Доме? Только что он там забыл, время испытания уже закончилось.
Они нашли его там. Он лежал на полу, с закрытыми глазами и не шевелился.
- Может, он того, окочурился?... - высказал общую мысль кто-то.
Старший мальчик ткнул лежащего палкой. Тот зашевелился.
Он просто спал. Шероховатые доски пола были неожиданно тёплыми и удобными.
Уже уходя, паренёк вздрогнул. Дом разрешил ему приходить ещё, если станет трудно. Такого подарка он не ожидал.
---
С тех пор он ещё не раз пользовался этим разрешением. Дом действительно научил его быть сильным и никого не бояться. Правда, с тех пор люди считали его излишне резким, закрытым и циничным, и вообще странным, но парню было всё равно. Этому его тоже научил Дом.
Бывало, что он приходил несколько дней подряд. Бывало, не появлялся по полгода. Бывало, что снова ночевал на тёплых шероховатых досках. Но никогда не злоупотреблял оказанной ему привилегией, и приходил только когда ему действительно было тяжело и плохо. Слишком он уважал своего учителя, чтобы донимать того по пустякам.
Иногда Дом рассказывал ему о себе. Рассказывал, какие у него были хозяева, каким был он сам, какие времена помнил. Тема смерти хозяев, по обоюдному негласному согласию, не затрагивалась.
Чаще они оба молчали. Тишина Дома была идеальна для того, кто хотел собраться с мыслями. Дом мог подсказывать решения каких-то проблем, но никогда не указывал на них прямо, предоставляя ученику возможность подумать самому.
И всё же были ситуации, когда Дом никак не мог помочь парню. Ведь Дом всё равно дом, а не человек. Единственное, что Дом мог сделать - это согреть его теплом дощатого пола.
Но однажды...
---
Это был единственный раз, когда Дом видел его плачущим. Его, кого он научил быть сильным.
"Да что ты вообще можешь понимать, старый клоповник!"
Это был единственный раз, когда парень посмел говорить с Домом в таком тоне. Раньше он бы и думать не смел о нём так. А сейчас ему было наплевать.
"Знаешь что? Сейчас я уйду, но скоро вернусь".
Он не сказал Дому, что он задумал. Хотя Дом спросил. Он просто вылез в окно.
Вскоре он действительно вернулся. С верёвкой и мылом.
"А вот и посмею".
"Ты не понимаешь. И не поймёшь. Ты даже не человек".
"Ради кого?".
"Что может быть хуже? Хуже не бывает!"
Старая табуретка упала на пол.
---
Поначалу было трудно. Понять, что жизнь закончилась, и началось бессмысленное существование он смог уже глядя на некогда его тело, качающееся на верёвке. Другое дело, он не знал, что делать и как... существовать дальше?
Дом предупреждал его. А он не верил.
Он стал дорог Дому. Дома, потерявшие хозяев, умеют дорожить близкими людьми. Это не дало парню умереть в полном смысле этого слова. Он стал Призраком.
Как и всякий призрак, он был таким, каким его хотел видеть тот, кто не дал ему умереть. То есть, в принципе, изменилось мало. Он был таким, каким его знали люди ещё при жизни. Другое дело, что собой он больше не был.
Через какое-то время - у него теперь было в избытке времени - он свыкся со своим новым положением. Даже начал получать от него какое-то странное удовольствие.
Теперь его существование зависело от Дома. Пока жив помнящий его Дом, он будет существовать. Любой призрак боится смерти.
---
Призрак отвернулся от огня, бьющего прямо в лицо.
Одна женщина в толпе смотрела прямо на него. Он знал её. Призраки всегда друг друга знают, даже если никогда не встречались.
В отличие от него самого, она жила как любой обычный человек. Потому что муж её считал обычным человеком. Когда-то она попала под автомобиль, и муж слишком любящий её муж не дал ей умереть. С тех пор - якобы перенёсшая клиническую смерть, чудом откачанная врачами. Её существование продлится лишь пока муж жив и любит её. Если он разлюбит её или умрёт - то умрёт и она.
"И жили они долго и счастливо, и умерли в один день" - как-то отвлечённо подумал Призрак, отворачиваясь от женщины. Женщина тоже от него отвернулась. Призраки недолюбливают друг друга.
Бросив последний взгляд на пламя, Призрак направился к морю.
В ушах у него торчали затычки плеера. Музыка сопровождала его ещё по жизни, а теперь он и существовал с нею.
"A lonely soul,
An ocean soul..."
"А пойду-ка я к морю".
На набережной было почти безлюдно. Сейчас его уже могли видеть, таиться было незачем.
Он отсюда чувствовал, как рушатся старые балки.
Интересно, сколько он протянет после?
Может, у него даже заплакать получится...
-------
Нельзя оставлять меня скучать наедине с клавой и микробами...
@настроение:
